Княжья русь - Страница 26

К оглавлению

26

Почувствовав, как напряглись плечи женщины, Славка легонько погладил ее по спине, проговорил успокаивающе:

— Ты не бойся, ладо моя! Это я так, осторожничаю. Ничего с нами не случится. Мы с Антифом — воины умелые. Степняков прямо из кибиток вынимали. Да и уверен я: не случилось ничего худого. Там же семь десятков оружных. Целое войско!

Рогнеда спорить не стала.

— Меч мне оставь, — потребовала она. — Мало ли… волки…

Славка знал, что в это время года волки на человека не нападут никогда, однако тоже не стал спорить. Отстегнул от пояса меч-шуйцу и вместе с ножнами передал княгине. С оружием управляться дочь Роговолта умела. Случись что — оборонит от злого человека и себя, и Мывку с ребеночком. Для Рогнеды меч тяжеловат, но если двумя руками взяться — в самый раз получится. Сабля полегче, но если без меча Славка мог обойтись, то без сабли, случись бой, — никак.

Глава одиннадцатая
ЗАСАДА

Когда друзья добрались до стоянки, луна уже зашла. Вытащенные на песок корабли темнели на фоне чуть более светлого неба. На песке тлели угли двух кострищ. Над углями висели котлы с негромко побулькивающим ужином. За ними никто не присматривал. Соблазнительно пахло разваренной крупой и копченым мясом. Славка сглотнул слюну. Антиф тронул его за плечо, показал знаком: что делаем?

Славка, тоже знаками, велел: прикрывай, я разведаю.

Антиф кивнул, вынул три стрелы, аккуратно воткнул в землю оперением вверх. Тетиву на рога он набросил загодя.

Славка проверился: не звякнет ли бронь, вынул из чехлов и сунул под пояс пару метательных ножей.

Никаких признаков присутствия человека ни на лодье, ни на кнорре Славка не разглядел. Тем не менее подбирался скрытно: сначала — в камыши, потом — по кромке мокрого песка вдоль воды. По сухому бесшумно идти труднее. А от воды и так звук идет: то рыба плеснет, то лягушка прыгнет…

Темный нос лодьи навис над Славкой. Носовая фигура, сокол с широко разинутым клювом, темнела на полуторасаженной высоте. Борт — немногим ниже, но на него гостеприимно вели сброшенные на песок сходни.

Славка сходнями не воспользовался. Пополз по одному из весел. Добравшись до уключного окна, привстал и осторожно заглянул внутрь. Лодейная палуба была пуста. То есть на ней не было людей. А вот вещи оставались на месте. Даже сундуки княгини никто не тронул. Загадочно…

Славка уже собрался перемахнуть через борт… Но медлил.

Что-то Славку определенно тревожило. В происшедшем было немало странного. Например, то, что ни на песке внизу, ни на палубе не осталось духа сечи: тяжелого и густого запаха крови и вспоротого нутра. Это могло означать только одно: и его вой, и хирдманны Хривлы сдались неизвестному противнику без боя.

Поверить в это было трудно. Особенно касательно матерых викингов.

Палуба лодьи не пахла кровью, но в ночном свежем воздухе определенно ощущался привкус чужого…

Славкин нос много уступал собачьему, но пользоваться им Славка умел. И привык доверять чутью не меньше, чем зрению и слуху. Потому еще и еще раз осматривал палубу лодьи, пытаясь угадать, что его встревожило.

Наконец нашел. У кормы, в темном закуте, лежали свернутые бухты канатов: еле различимые даже Славкиным кошачьим зрением темные груды… И что-то с ними было не так.

Славка закрыл глаза, сосредоточился, попробовал вызвать в груди Перунов огонь. Этому его еще в отрочестве научил Рёрех, и с каждым годом у Славки такая волшба получалась всё лучше и лучше. Рёрех говорил: сила крепнет с каждым убитым врагом.

Получилось. В груди родилось радостное пламя, по рукам побежал огонь. Славке стало легко и весело, а, главное, когда он открыл глаза, темная ночь обратилась в смутные сумерки. Будто луна снова взошла. Очень хорошо получилось, как никогда прежде.

Этим новым зрением Славка легко увидел то, что хотел. На канатных бухтах, прижавшись спиной к борту, лежал человек. Бездвижно лежал, как мертвый. Но человек этот определенно не был мертвецом. Мертвецу взведенный самострел без надобности.

Будь у Славки лук, он без труда прибил бы шею стрелка к борту. Но, во-первых, лука у Славки не было. Вернее, был, но далеко. Никем не тронутый лежал себе спокойно в налучи с прочими Славкиными вещами в трех шагах от стрелка. Ну а во-вторых, если засадника с самострелом убить, то он вряд ли скажет, куда делись Славкины вой.

Кроме того, этот засадник, может, был не единственным, а щелчок тетивы и удар стрелы привлекут внимание любого мало-мальски опытного воя. Шум Славке сейчас — ни к чему. Поэтому он и нож метать не стал. Соскользнул вниз, обогнул лодью, снова взобрался по веслу и возник над бортом прямо над затаившимся стрелком.

Тот Славку не услышал. Тихие звуки скрадывала плещущая о борт вода, а громких не было.

Самым громким из произведенных Славкой шумов был резкий и мощный удар кулаком, после которого засадник обмяк и уронил самострел. Самострел Славка успел подхватить вовремя.

Полезная предосторожность. Даже совсем слабый звук потревожил бы второго.

Этот прятался на носу, и, выглянув в первый раз, Славка никак не мог его заметить. Но сейчас он высунулся из-под рогожки и негромко позвал:

— Эй, Чирик?

— У-у-у… — неопределенно отозвался Славка.

— Как думаешь, они придут к нам — или сразу в деревню.

— Ну-у-у… — еще более неопределенно изрек Славка.

— Ты там что, спишь? — забеспокоился второй. — Не спи, Чирик! Воевода шкуру спустит. Лучше кваску испей. Хошь квасу?

— Угу, — таким же вялым голосом поддержал разговор Славка.

26